Только выражают эти чувства несколько по-разному.
В зависимости от страны и эпохи.
В мае 1798 года британский флот под командованием адмирала Горацио Нельсона наголову разбил французов при Абукире.
Возлюбленная Нельсона, жена английского посла в Неаполе Эмма Гамильтон, отреагировала на это событие во вкусе своего времени.
Нельсону об этом она написала так:
"Неистовый восторг охватывает меня.
Боже праведный! Какая победа!.. Я лишилась чувств, когда узнала о такой славной новости.
Я упала на бок и немного поранила себя, но теперь всё зажило.
Я бы даже сочла за честь умереть при таких обстоятельствах.
Нет, нет, я не умру до тех пор, покуда не увижу и не обниму победителя битвы при Ниле!"
Можно представить такое письмо любимой к военачальнику Второй мировой? Да хоть и Первой!
Но в разгар эпохи сентиментализма все более-менее значительные и волнующие эмоции было принято сопровождать обмороками.
В моде была нежная чувствительность.
В обморок падали и мужчины, а уж дамы и девицы - регулярно.
Частые обмороки героинь поражают нас в старинных книжках.
Существует мнение, что склонность к частым обморокам объясняется теснотой корсетов.
Это неверно: больше всего теряли сознание от "чувств-с" именно во времена сетиментализма, т.е. на рубеже 18-19 веков.
Когда как раз корсеты были сняты, царил культ атичной свободы, естественности и простоты.
Белые муслиновые платья-шемизы (рубашки), схваченные под грудью пояском - вот и весь наряд.
Дама в обмороке, облачённая в такое платье, очень живописно смотрелась распростёртой на диване.
Зато в чуть более раннюю эпоху рококо талии затягивали неимоверно.
Лиф платья напоминал рожок для мороженого, воткнутый в огромную пышную массу юбки на каркасе.
Свалиться без чувств в таком громоздком сооружении да ещё испортить высокую, сложную, увенчанную грудой цветов, лент и кружев причёску - какая дама пойдёт на это?
Так что никаких обмороков.
Позже, когда чувствительность и слезливость сентиментализма сменились романтизмом - загадочностью и тайными страстями - обмороки вышли из моды.
И талии снова стали узки, т.е. тесные корсеты вернулись.
Но вернёмся к влюблённой леди Гамильтон.
Если бы она видела адмирала Нельсона после битвы при Абукире, то одного обморока для выражения чувств было бы недостаточно: бедняга получил очередное ранение.
Тяжёлое. Не то что её бок, пострадавший от обморока.
С правой части головы Нельсона снесло, как лоскут, кожу; не обошлось и без серьёзного сотрясения мозга.
Это было не первое его ранение.
За год до этого адмиралу ампутировали правую руку, а правый глаз не видел с 1794 года, с корсиканской кампании.
Сам он в шутку после всех этих бед называл себя "обломки Горацио Нельсона".
Правда, повязки на глазу, с которой обычно изображают Нельсона, он не носил. Она возникла на поздних портретах. Сам Нельсон был выше таких обременительных декораций.
Эмма Гамильтон, узнав о новой ране, оставила благосклонно терпеливого мужа-дипломата и помчалась к любимому.
Она нежно ухаживала за раненым, поила его ослиным молоком (хорошо, хоть не женским - впрочем, она подражала Клеопатре, а Клеопатра именно ослиное молоко очень уважала).
Нельсона мучили головные боли и бессонница.
Чтобы он заснул, Эмма напевала ему колыбельные под звуки арфы (самый модный тогда инструмент, и одарённая Эмма его легко освоила).
Эти трогательные картины - тоже будто сцены из сентиментального романа.
Эмма сама была одной из тех, кто создаёт стиль времени. Беззаветная любовь, нежные чувства, сметающие преграды условностей.
Лёгкие античные наряды, танцы с шалью, тёмные кудри, небрежно спадающие на лоб.
Нельсон был так очарован и так вписался в этот стиль, что даже сообщил в Англию своей жене:
"Надеюсь, что в один прекрасный день я буду иметь удовольствие представить вам леди Гамильтон; она на самом деле одна из лучших женщин на свете".
Нетрудно догадаться, что Фанни Нельсон дружить с Эммой и восхищаться её достоинствами не собиралась.
Для Эммы быть в центре светского скандала было делом привычным - лишь бы её адмирал её любил.
Но скоро настали трудные времена.
Сэр Уильям Гамильтон преспокойно годами терпел роман Эммы, однако на смертном одре выкинул штуку: своё большое состояние оставил не обожаемой неверной жене, а племяннику.
Тому самому, который когда-то, будучи любовником Эммы, познакомил её с богатым дядей, чтобы разжиться у него деньгами. Эмма и разжилась - вышла за дядю замуж.
Теперь же богатое наследство получил племянник, а Эмме досталось лишь скромное содержание - 800 фунтов в год.
Чисто английский юмор обманутого мужа.
А в 1805 году погиб Нельсон.
В записной книжке он оставил что-то вроде письма для "товарища правительства" с просьбой обеспечить его любимую женщину.
Но, как водится, "товарищ правительство" эту просьбу проигнорировало.
Жить на 800 фунтов Эмма, вообще-то особа самого скромного происхождения, давно разучилась.
Пришла нужда, долги, нищета - с таких сцен и начинается знаменитый и очень трогательный фильм "Леди Гамильтон" (с прелестной Вивьен Ли).
Ходят слухи, что Уинстон Черчилль смотрел этот фильм множество раз.
Наверное, ему нравилась Вивьен Ли.
Ведь этот британец №1 вовсе не был сентиментален.
А обмороки в его ХХ веке - всего лишь "приступообразные патологические состояния, обусловленные гипоксией мозга вследствие ишемии, гипогликемии и других нарушений метаболизма".
И где тут про любовь?
