cambria_1919

Тропы славы Дэвида Финчера можно описать, пользуясь формулировкой одной из его картин — curious case. Грамотный, сдержанный, аккуратный постановщик триллеров — мало ли их по свету бродит? Однако что-то случилось: откровенно манипулятивная картина про маньяка, картонная дурилка про встряску затосковавшего босса, экранизация Чака Паланика одна за другой получали не только признание публики (в конце концов, чего она только ни признаёт), но и уважительные кивки критиков и киноманов. Публика черпала из этих лент guilty pleasure большой ложкой, как некогда — из Хичкока. Но если старина Хич, принимая даже пышнейшие панегирики, продолжал делать своё дело, Финчер воспринял всё слишком близко к сердцу. Из его монтажной стали выходить не просто фильмы, но Фильмы. С притязанием на всеамериканское звучание. С ровным эпическим дыханием. С тёплым освещением интерьерных сцен, золотистость которых так и норовит переплавиться в холодный аурум главного голливудского тотема. Такова претенциозная картина о Бенджамине Баттоне. Такова «Социальная сеть». Таковой не была «Девушка с татуировкой дракона» — и оттого смотрелась свежо и весело. Свежатинкой могла была бы стать «Исчезнувшая», самый синопсис которой заставляет потирать руки в ожидании крепкого триллера. Но нет — перед нами большое, 2,5-часовое высказывание Финчера о болячках американского общества. О фиктивности современного брака. О нездоровом авторитете общественности и — особенно — телевидения. О тотальном лицемерии сограждан, которые сегодня льют на тебя грязь, завтра умиляются твоему покаянию, а в глубине души искренне тебя презирают и норовят стибрить припрятанный кошелёк. И, конечно, о безнадежности, которая охватывает человека, осознавшего все эти вещи. Подспудно Финчер возвращается к волне тихих американских драм 1990-х в разбросе от «Секса, лжи и видео» до «Твин Пикса». Даже формально преемственность налицо: те же приглушённые цвета, тот же тревожный эмбиент, те же слепошарые дома и то же демоническое телевидение. При этом «Исчезнувшая» — ещё и детектив с уклоном в триллер! Ну, не заглядение ли?

И тут мы возвращаемся к самому Финчеру и его фильмам. Что главное в них? Видеоряд, монтаж, актёрские работы, как правило, стандартны. Драматургическая основа? Да, именно она. Казалось бы, какой же триллер без неё, ведь ещё Хичкок твердил: сценарий, сценарий и ещё раз… Вот только сам Финчер сценариев не пишет. Подумаешь, Хичкок тоже не писал, и картины у него — экранизация на экранизации. Но если он предпочитал подмять под себя литоснову и снять в итоге фильм Хичкока, то Финчер пытается сам под сценарий подстроиться. Этим объясняется хамелеонность его киноязыка — и ужасающая предопределённость. Попадается неплохой сценарий (а лучше «Клуба» и «Зодиака» ему пока не доставалось ничего) — выходит неплохое кино. Попадается похуже — можно получить «Татуировку дракона». В запущенном случае — «Бенджамина Баттона». «Исчезнувшая» опасно близка к последнему варианту.

Беда тут вот какая: добрую половину (если не больше!) своей картины Финчер заполняет тягучей (мело)драмой с покушениями на тонкий психологизм. При этом персонажи, их речи, их поведение написаны, мягко говоря, беспомощно. Действие разворачивается в среде литераторов, Ник Данн даже читает где-то соответствующие лекции. Жена про него: «Ах, он любит комедии с Сэндлером!» Он про жену: «Ну да, она много читает, она постоянно с книгой». Сам Ник соприкасается с книгами лишь единожды, и то косвенно — совокупившись с супругой в библиотеке. Есть в фильме и крутой интеллектуал (Нил Патрик Харрис). «Ну как мне может быть с тобой скучно? Мы разговариваем об импрессионистах! Ты цитируешь Пруста!» Вот умнику предлагают отправиться в Грецию. «Осьминоги и скрабл!» — явно не первое, что всплывает в голове у более-менее образованного человека при слове «Греция». Короче говоря, интеллигентов миссис Флинн, лично написавшая сценарий, представляет себе так же смутно, как авторы комиксов о Человеке-пауке — реальных генетиков.

Ужас на этом не заканчивается: психологически герои сработаны столь же грубо. «Пойди куда-нибудь и подумай о нашем браке!» — советует мужу удивительная Эми. Ник, вздохнув, едет на пляж и там прилежно морщит лоб на заданную тему. Его сестра не одобряет брак брата, ругает невестку сукой и другими нехорошими словами, но узнав о походах Ника налево, внезапно вспыхивает презрением к любимому родственнику и закатывает истерику в духе «Иван Грозный отмежёвывается от своего сына». Люди так не поступают — зато того требуют штампы голливудской драмы, и это разбивает желанный психологизм в пух и прах. Фальшь просачивается в слова — диалоги кажутся невыносимо картонными, от стихов и слога дневника Эми (перевод не при чём, оригинал можно спокойно прочесть на экране) к горлу толчками подкатывает завтрак, начинаешь ёрзать, поглядывать на часы и ждать, когда же начнётся хотя бы триллер, который Финчер делать умеет.

Уметь-то умеет, но подаёт его в час по чайной ложке, оттого тот и смотрится инородным телом. Не получается верить в многоступенчатые, а-ля Агата Кристи, планы злоумышленника (назовём его X). Больно смутными кажутся цели этого X.

Главная карта Финчера убита. Что могло спасти предприятие? Ну, явно не размеренная, верная всем правилам из учебника по монтажу, форма повествования. И не вылизанные, с крепким привкусом рекламного ролика, кадры (кстати, и прямого продакт-плейсмента в «Исчезнувшей» полно). Может, актёры? Но Бен Аффлек, неожиданно сыгравший здесь на уровне худой самодеятельности, но тщетно тужащийся обаять публику Тайлер Перри, но карикатурно комикующая Мисси Пайл (телеведущая)… Пожалуй, единственным из показанного, что имело хоть какое-то отношение к кинематографу, оказались две лодки, рассекавшие золочёную солнцем воду на заднем плане одной из проходных сцен. Вот в них были и загадочность, и динамика, и неопределённость. А может, так кажется только оттого, что камера Джеффа Кроненвета быстро от них отвернулась?

Krimbley Koreen